История религии

Тема 5. Древняя религия восточных славян

Это материалы последнего занятия по спецкурсу. Можно посмотреть и предыдущую тему - см. ссылку в конце страницы.
Основной источник: http://sataval.narod.ru/library/yazich_slav_panteon.htm
Ряд дополнений - из "Истории религий"

1. Пантеон

Перун

Его имя впервые встречается в летописи под 907 г. После победоносного похода князя Олега на греков мирный договор был скреплен клятвами обеих сторон. Греки "целовали крест, а Олега с мужами его водили в клятве по закону русскому, и клялись те своим оружием и Перуном, их богом, и Волосом, богом скота, и утвердили мир". А при князе Игоре греческие послы прибыли в Киев, чтобы привести Игоря к клятве, записанной в новом договоре: "Призвал Игорь послов, и пришел на холм, где стоял Перун; и сложили оружие своё, и щиты, и золото, и присягали Игорь и люди его, - сколько было язычников между русскими".
И, наконец, князь Святослав поклялся соблюдать мир с греками: "Если же не соблюдем мы чего-либо из сказанного раньше, пусть я и те, кто со мною и подо мною, будем прокляты от бога, в которого веруем, - от Перуна и Волоса, бога скотьего, и да будем желты, как золото, и пусть посечет нас собственное оружие". В клятвах подчеркивается связь Перуна с оружием, он считался покровителем князя и дружины. В священных местах сооружались его изображения. В 980 г. князь Владимир "стал княжить в Киеве один, и поставил кумиры на холме возле двора теремного: деревянного Перуна с серебряной головой и золотыми усами...". Добрыня, став наместником в Новгороде, "поставил кумира над рекою Волховом, и приносили ему жертвы новгородцы как богу".
Перун - это бог грозы (грома). В весенней грозе человек усматривал животворящий источник обновления земли, природы, отсюда - первостепенная роль Перуна. Он был вооружен палицей, луком со стрелами, топором. Молния в небе воспринималась как стрела или летящий огненный топор Перуна. Археологи нашли множество миниатюрных бронзовых и железных топориков, датируемых X-XIII веками: им приписывались сверхъестествен-ные свойства оберегов. Орнаменты на них имели особый смысл: зигзаги означали молнии, кружок с точкой - солнце. Считалось также: гром возникал, когда Перун трёт один о другой два гигантских небесных жернова.
Перун-громовержец возбуждал двоякое чувство. С одной стороны - страх перед божеством способным нести смерть и разорение. От него надо было искать защиту или надо было его умилостивить. Верили, что спастись от удара молнии можно, если умыться "с серебра", т.е. погрузив в сосуд для умывания серебряную ложку или золотое кольцо. От молнии предохраняло также растение чернобыльник. С другой стороны, верили, что Перун убивает и разгоняет силы зла, утверждает добрые начала. Воплощением зла считался Змей (не природный большой змей вроде удава, но фантастический, часто крылатый, многоголовый, пышущий ядом и огнём). Параллельные сюжеты о борьбе Перуна со Змеем есть в мифологии и фольклоре у разных народов.
В общих чертах сюжет таков: Змей, обитатель Нижнего мира (это подземный - хтонический - мир, мир тьмы, зла, смерти), похищает обитателей Среднего мира - людей, скот - и прячет их в своих пещерах. Бог Громовник (из Верхнего мира светлых сил) разбивает молотом или палицей скалу и освобождает пленных. Змей, чтобы спастись, бежит, принимая облик то человека, то животных. Меняя личину, он на время ускользает от преследования и укрывается под деревом или под камнем - здесь-то бог на коне либо на колеснице настигает его, ударяет молнией - считалось, что при этом возникает вспышка огня и идёт дождь. Так Перун оказывается связанным с культами воды, дерева и камня. Он считается родоначальником небесного огня, который, нисходя на землю, даёт жизнь огню земному, а людям - тепло и жизнь. С наступлением весеннего тепла он оплодотворяет землю дождями и выводит из-за туч солнце. Его усилиями мир всякий раз как бы рождается заново.
Бог с именем Перун был известен всем славянам и многим неславянским народам (лит. Перкунас, лат. Перконс, индоевропейский Парджанья). Культ Перуна подвергся жестоким ударам с принятием на Руси христианства…
… Археологи нашли в Новгороде металлическую скульптуру, вероятнее всего - изображение Перуна. Днём Перуна считался день 20 июля. Перуновым деревом почитали дуб - символ могучей силы. Перуновым животным - быка, или тура, как самого сильного из близких к человеку животных.

Велес (Волос)

Его имя встречается в летописных рассказах о клятвах князей: Волос упоминается вслед за Перуном. В языческих святилищах стояли его изваяния. Ключ к пониманию Волоса-Велеса надо искать в наименовании его "скотьим богом", т.е. покровителем дом. животных. Ему приносили в жертву коней, быков, овец. Он играл какую-то роль в обряде сжигания "коровьей смерти", совершавшемся для прекращения падежа скота.
Однако слова "скот", "скотий" имели и другое значение: достаток, богатство. Велес был богом богатства, материального благополучия. Похоже, в клятвах он выступал именно в этой роли: если Перун воплощал мощь оружия, то Волос - силу золота. Таков смысл клятвы Святослава: если они предадут Перуна - пусть их посечет их же оружие, если предадут Волоса - пусть пожелтеют как золото.
Можно предполагать, что Перун и Волос не просто соседствовали в клятвах, но противостояли друг другу: первый был богом княжеской дружины, а второй - богом всей остальной (невоенной) Руси. Изображение Перуна находилось в верхней, княжеской, части Киева, а изваяние Волоса - внизу, на Подоле, у торговых пристаней.
Автор "Слова…" называет Бояна внуком Велеса. Значит ли это, что Велес считался, подобно Аполлону, покровителем певцов и музыкантов? Может, он был связан с поэтами, волхвами, прорицателями? Интересно звуковое соответствие: Волос - слово. Не означает ли оно особых отношений древнего божества с тем "словом", которое получало выражение в поэзии, в гаданиях и заклинаниях? «История религий»: если Велес бог подземный, кормящий травкой скотину и охраняющий её как пастух, то он знает многое – из царства мёртвых – и может поделиться информацией с волхвами, а отсюда один шаг до поэтов.
…Перед началом жатвы старые женщины в поле "завивали бороду Волосу", то есть, не вырывая колосьев из земли, сплетали их в узел и оставляли в знак надежды на богатый урожай… Жертвовали "Волосу на бороздку" последнюю горсть колосьев или последний сноп. Этот обычай заставляет взглянуть на Волоса как на божество, связанное с земледелием, с надеждами на хороший урожай и, возможно, с миром предков, от участия которых, по языческим понятиям, зависел успех земледельца.
С приходом христианства Волос разделил судьбу других языческих "кумиров"…Когда Авраам водворял христианство в Ростове, Иоанн Богослов вручил ему трость, которой Авраам проткнул каменного идола, и тот будто бы рассыпался в прах.
Следы культа Волоса сохранились в многочисленных названиях, распространенных особенно на русском Севере. Такв Новгороде была Волосова улица, во Владимире был Волосов Никольский монастырь, в Переяславле-Залесском в начале XVII в. лежал Волосов камень…

Сварог.

Дажьбога в одной летописи называют сыном Сварога, что даёт основание видеть в нём бога неба. Само имя связывают с санскритским "свар" ("небо", а также "свет"). По свидетельству одного нем. автора конца X – нач. XI века, в городе зап. славян Редегоста - внутри святилища среди многочисленных языческих богов - первым, в шлеме и латах, возвышался Сварожич. Возникает желание объявить Сварога главным и древнейшим славянским божеством, выше Перуна. Но такая трактовка расходится с тем, что мы знаем о языческой религии славян по древним источникам: Прокопий Кесарийский (сер. VIв.) называл богом - владыкой над всеми - именно творца молний, то есть Перуна.
В слове "сварог" (В череде значений слова, среди множество вариантов родственных корней в других языках - есть и "варить", "кипеть", "зажигать" и "жаркий", "тёплый".) предполагают эпитет "небесный", относимый к некоему высшему божеству.
В той же самой летописи Сварог уподоблен Гефесту, богу огня и кузнецу. В "Слове некоего Христолюбца" по адресу язычников сказано: "Они же огню молятся, зовут его Сварожичем". Возможно, Сварог был хозяином огня и его творцом.
Слова "огню молятся" ведут нас в особый мир языческих культов. Священный огонь горел на капищах в честь богов, но священным считался и огонь домашнего очага. "Свой" огонь поддерживали в печи, тщательно загребая угли, чтобы легко было вздуть огонь, когда понадобится. При переходе в другое жилище переносили огонь из старого очага. Долго сохранялся запрет на передачу огня из дома чужим (либо огонь давали, но с непременным возвратом углей). К огню обращались как к живому. Если угли продолжали тлеть в печи, когда хозяева уже укладывались спать, огню говорили: "Святый богач, ложись спать!"
Специальный огонь возжигали на празднествах. Считалось, что "живой огонь", то есть добытый трением, обладал особенными качествами, - через такой огонь прогоняли скот, чтобы предотвратить заболевания. К "батюшке царю-огню" обращались с заговорами в надежде излечиться или предупредить болезнь. К огню следовало относиться со священным чувством: не плевать в него, не бросать что попало; возле огня не полагалось браниться. Через обрядовые костры прыгали, чтобы очиститься от грехов и избежать всяких бед.
Со Сварогом был связан обряд чествования огня, который разводили под овином. При этом резали кур в жертву богу огня. Обряд приурочивался к началу и окончанию молотьбы. Насаживая в овине снопы, чтобы просушить их перед молотьбой, первый сноп ржи хозяин бросал в огонь. Отсюда следует, что покровительством Сварога пользовались и земледельцы, - от него зависел успешный сбор урожая.

Дажьбог

упомянут летописью в числе "кумиров", которых Владимир поставил на холме неподалеку от теремного двора. Позднее в летописи Дажьбог назван богом солнца, сыном Сварога, "сильным мужем", но автор просто перевел здесь фрагмент из византийской хроники, подставив имя Дажьбога на место Гелиоса.
В Др. Руси символические знаки солнца в виде кружочков с точкой или лучами в середине, крестов, колёс со спицами и прочего наносились на многие предметы. Солнцу посвящались различные украшения, обереги в виде круглых подвесок, яйца-писанки из терракоты и пр.
Представления о солнце как живом существе закрепились в языке: "солнце встало"; в народных песнях: "Обогрей нас, красное солнышко!". Ярославна (в "Слове…") ищет спасения для мужа: "Светлое и трижды светлое Солнце, для всех ты тепло и прекрасно!.."
Солнце представлялось в виде шара, гигантского огненного колеса, катящегося по небу. На масленицу, когда призывали весеннее солнце, возили на санях шест с надетым на него колесом - символом солнца, его обкладывали соломой и зажигали. В Дажьбоге воплощались вечные и добрые свойства солнца - тепло, свет, с ним связывали незыблемость постоянного круговорота природы и благополучие людей. Но среди попутных замечаний "Слова…" автор с горечью вспоминает о временах княжеских усобиц, при которых "погибало достояние Даждьбожьего внука". А ниже говорится о последствиях поражения Игоря, когда "невеселое время настало... встала обида в силах Даждьбожа внука". Ясно, что "внук" - это русские люди, а Даждьбог - их миф. родоначальник.
Дажь, Даждь - параллель к этой языковой форме усматривают в корне даг: слова с этим корнем в разных языках, принадлежащих к индоевропейской семье, сосредоточены вокруг значений "гореть", "жечь", "жар", "жара", "свет", "день". Значит, древнерусский "дажь" можно трактовать как прилагательное, по смыслу относящееся к одному из свойств солнца (славянское "дъжница" - утренняя заря).
Но существует и другая версия: "дажь" ("даждь") - это форма повелительного наклонения от глагола "дать", то есть "дай". Имя божества можно читать и как составное: "Дай бог".
Но, оказывается, в древности слово "бог" означало еще и долю, счастье (сравним: богатый - имеющий долю, счастье, тот, кому бог дал; убогий - не имеющий, несчастливый). Имя Дажьбог, следовательно, можно связать с древними представлениями о том, что именно божество наделяет счастливой долей одних и лишает её других.

Хорс

Единственное письменное свидетельство о нём содержится в "Слове…", в рассказе о князе-оборотне Всеславе: "до петухов" он успевал попасть из Киева в Тмутаракань, "великому Хорсу волком путь перерыскивал". Учёные разъясняют эту метафору как "рысканье" до восхода солнца, а значит - в Хорсе видят бога солнца.
Другие книжные упоминания о Хорсе не дают ничего конкретного. Имя его называется в ряду других языческих богов, "кумиров", в восточнославянском пантеоне он занимал высокое место.
Внимание ученых обратилось к анализу самого имени бога с привлечением данных сравнительного языкознания и мифологии. Во многих языках нашлись географические названия и мифологические имена с основой "хоре". Предполагают, что слав. Хорс заимствован или из иранской мифологии (персидское Хуршет - обожествленное сияющее солнце), или из мифологии балтийских славян. В слав. языке есть слово "крес" - огонь, пламя. Имя бога сопоставляют также с основой "хоро", "коло", которая в слав. языках связана с понятиями круга (ср. хоровод, колесо и др.). Наконец, тот же корень находят в словах "хорошо", "хороший", а также "хоробрый". Можно считать Хорса божеством солнечного светила: он стоит рядом с Дажьбогом, воплощающим животворящие силы солнца.

Ярила

Имя этого божества в письменных памятниках Древней Руси не встречается. Но автор XVIII в. писал, что был "некакой древний идол, прозываемый именем Ярило, который за бога почитаем был" еще до крещения Руси. Обряды, посвященные Яриле и известные тоже с XVIII столетия, несомненно пришли из прежних времен.
Особенностью культа Ярилы была его связь с опр. временем года - весной. На землях нынешней Белоруссии Ярилу представляли молодым, красивым, в белой мантии; с венком из полевых цветов на голове, с горстью ржаных колосьев в левой руке, босой, он разъезжал на белом коне. Праздник в его честь (обычно в апреле) совпадал со временем первых посевов. Сходились девушки, избирали одну и одевали ее в подражание Яриле, сажали на белого коня, водили вокруг нее хоровод. Если погода позволяла, праздник происходил на засеянных нивах, за ним наблюдали старики. Девушки пели о деяниях Ярилы: где он ступал ногой - там появлялась жита копна, куда он бросал взгляд - там зацветал колос. Магический смысл очевиден: Ярила должен был помочь обеспечить богатый урожай.
Обратим внимание на корень слова - яр. В словарях древнерус. языка: яра - весна, ярый - весенний; яровой - хлеб, посеянный весной; ярища - зерно ярового хлеба; яря - ягненок. С корнем яр связывались представления о весне и весенних хоз. делах. Ярила был богом весны, воплощал ее плодоносные силы. Он обладал мощью молодости, стремительностью и неудержимостью. Эти качества тоже отражены в корне "яр": о них свидетельствуют такие слова древнерусского языка, как "яркий" - светлый, "ярый" - гневный, неукротимый, суровый, "ярость" - гнев, горячность…Просыпавшаяся после зимы энергия находила в дни Ярилы выход в коллективном веселье, плясках ряженых, в игрищах, кулачных боях. Позднее такие празднества считались бесовскими. В конце весны, через неделю после Троицы, справляли "похороны Ярилы", которые завершали цикл весеннего торжества, уступая место поре летнего созревания урожая. Собирался народ и выбирали старика, одевали его в поношенное платье, давали в руки небольшой гробик с куклой в мужском облике, изображавшей Ярилу. Процессия направлялась в поле, шествие могло сопровождаться барабанным боем. За стариком следовала шумная толпа, люди вели себя очень вольно ("предавались разгулу"); звучала музыка, песни. Женщины сопровождали шествие завываниями и причитаниями - как на похоронах. В поле рыли могилу и куклу-Ярилу хоронили под плач и вопли. После этого возобновлялись пляски и игры.
Обряды похорон божества известны мн. народам мира. У вост. славян "хоронили" в разное время года не только Ярилу, но и Кострому, Кострубоньку, а также "кукушку", березку и др. Божество умирало, чтобы позднее возродиться хлебными злаками и другими плодами (так зерно "хоронят" при посеве, чтобы оно взошло новой жизнью - колосом). Это происходит каждый год, и, чтобы блага всякий раз возвращались к людям, нужно с почетом проводить и похоронить божество. Но похороны - это источник будущей радости: ведь божество неминуемо возродится. Радость должна была способствовать возрождению.

Стрибог

"Слово…": "Вот ветры, Стрибожьи внуки, веют с моря стрелами на храбрые полки Игоря". Большинство ученых согласно с тем, что Стрибог был богом ветров. Слово "стри" переводят как "воздух", "поветрие" или возводят к глаголу "стрити", "стрети" со значениями "встречать", "дуть с противной стороны, навстречу". Тот же корень находят в словах "стрела", "стрелять". Существует взгляд на Стрибога как высшее божество славян. Аргументы связаны с очень сложным сравнительно-лингвистическим анализом, имя Стрибога, например, складывается из слов, означающих "отец" и "небо", (приводят еще иранское имя всевышнего бога - Срибайя).
О древнем божестве напоминает сохранившееся название озера - Стрибожье. Стрибогу молились мореплаватели, прося "ветра в парус".

Чур (Щур)

"Чур мое!" "Чур не я!" В этих примерах слово "чур" означает запрещение прикасаться к кому-либо или к чему-либо, переходить через какую-то черту. Тот же корень в глаголе "чураться", означающем: избегать чего-либо, но также - и провести черту по земле, за которую не может переступить нечистая сила.
Слово "чур" сопоставляют с санскр. "цур" - жечь. Тот же корень в словах "чурка", "чурбан", которыми разжигают огонь. В древности имя Чур относилось к миф. существу, которое воплощало огонь домашнего очага и выступало родовым покровителем дома. Чур охранял членов рода от враждебных козней, оберегал границы родовых владений. На распутьях, на перекрестках дорог воздвигали столбы с сосудами, в которых находился прах умерших; столбы служили межевыми знаками, определявшими родовые границы. Привычным был страх людей, попадавших на такие перекрестки: кончалось их родовое поле, далее начиналось чужое. Чуры находились на таких межах, охраняя дедовские земли и их хозяев. Представления о Чуре (Щуре) как родовом предке сохранились в современном языке в слове "пращур", то есть отец прапрадеда или прапрабабки.

Мокошь

Это единственное женское божество. Из попутных летописных упоминаний и церковных обличений невозможно представить, как Мокошь выглядела и какие явления природы воплощала. Но верования, обычаи, приметы, зафиксированные этнографами в позднее время, проливают свет на то, кем же была она. …Мокоша (вариант имени богини) живёт невидимо в избе, это женщина с большой головой и длинными руками, она любит прясть по ночам, - отсюда присловье: "Не оставляй кужель, а то Мокоша спрядет". При стрижке овец в ножницы клали клок шерсти - как подношение Мокуше. Верили, что в Великий пост она обходит дома и, если пряхи дремлют, она прядет за них (веретена "сами вертятся").
Значит, Мокошь устойчиво связана с обработкой овечьей шерсти. В родственном славянским языкам литовском есть близкие слова: makstyti означает "плести", meksti - "вязать". Можно сказать, что Мокошь была покровительницей овцеводства, шерсти, пряжи и, шире, - вообще бабьей части крестьянского хозяйства. Она строго следила за тем, чтобы женщины соблюдали все нормы поведения, труда, домашних дел, и наказывала нерях. Мокошь могла состричь немного волос у спящей хозяйки. Бабка Мара (персонаж, аналогичный Мокоши) путала и рвала кудель, оставленную ленивой хозяйкой. Иногда Мокошь ночами шалила, постукивая веретеном по дверному косяку… Мокошь покровительствовала бракам. Возможно также, что от Мокоши зависел приплод - и в доме, и на скотном дворе, и в амбаре.
…Память о древнерусском женском божестве, конкретного имени которого мы не знаем, отражена в искусстве народных вышивальщиц и мастериц художественного тканья. Рисунки вышивок и тканых вещей передавались из поколения в поколение, иногда сами искусницы уже не могут "прочитать" исконный смысл изображаемых сюжетов либо толкуют их по-своему.
Заметим, что геометрические фигурки - это не простые декоративные узоры, но символические знаки весеннего солнца, птиц: они символизируют воскрешение природы, выражают пожелания добра, благополучия. В центре - условное, обычно очень упрощенное изображение женщины: руки ее подняты вверх, к небу, держат птиц или поводья коней (иногда на конях - всадники). Здесь же - пышное дерево, на котором символически изображены небесные светила, жар-птица, др. знаки. Женщина словно бы срастается с этим деревом. В науке принято называть его мировым древом...
…Крона древа - это Верхний мир, небо - мир богов, света; главный его символ - птица; ствол - это Средний мир, мир людей, земля (символы его - растения и рыбы); корни - Нижний мир, где обитают подземные существа и темные силы. Богиня на изображениях выступает как владычица неба и земли, следовательно - покровительница всего живого и доброго. Ей служат все (всадники на конях - это, возможно, боги, ей подчиняющиеся). Образ великой богини-матери в древних религиях мог как бы расщепляться на несколько персонажей, каждый из которых воплощал какую-то одну или несколько его сторон. Возможно, что так было и у восточных славян: наряду с Мокошью - богиней, древние письменные источники и поздние этнографические данные указывают на бытование мифических женских персонажей - берегинь и Рожаниц, Купалу, Морену...
«Ист. религий»: Мокошь – мокрая, возможно, это мать сыра земля (материнское божество) или одна из её ипостасей. Она связана с водой, прядением, гаданием (нить пряжи – нить судьбы).

Купала

Др. славяне приурочивали свои наиболее важные праздники к поворотным дням солнечного календаря, а также к циклам земледельческого процесса. Это не были просто дни отдыха и развлечения, они были заполнены разного рода специальными обрядами. Люди надеялись обеспечить хороший урожай, здоровье скота, благополучие дома, семьи, счастливые браки между молодыми.
Праздник Ивана Купалы (Иванов день) приходился на 24 июня (ст.ст.) - день солнцеворота, "макушку" лета. В этот самый долгий день года солнце, по древним понятиям, "играло", т.е. по-особенному раскидывало свои лучи и вновь их собирало, купалось в воде, плясало. Чтобы наблюдать за этой игрой, взбирались на возвышенные места. Из сочинения Симеона Полоцкого мы узнаем, что накануне Ивана Купалы люди обычно не спали всю ночь в ожидании восхода солнца, чтобы, увидевши его, рассказывать потом, как оно играет, переливаясь различными цветами. Начинался праздник, однако, не с восходом солнца, а ещё раньше, с наступлением ночи.
И менно в ночь на Купалу нечистая сила слеталась отовсюду в одно-единственное место - на Лысую гору близ Киева. Здесь ведьмы "предавались неистовому гульбищу". И горе было тому, кто оказывался вблизи этого сборища. В эту ночь, чтобы ведьмы и их свита не повредили скотине, лошадей не выпускали в ночное, а над входом в хлевы и конюшни втыкали полынь или крапиву: ведьмы не любили эти растения, боялись обжечь ноги. Ночь на Купалу была посвящена культу растений. Считалось, что многие травы проявляют свои чудесные - магические, целебные - свойства именно в эту ночь. Людям предоставлялось всего несколько ночных часов для сбора таких трав, и операцию эту они должны были совершить втайне, используя волшебные способы и особые слова. И упаси Бог испугаться или отозваться на призывы невидимых беснующихся духов - голову оторвут! Вот один из якобы испытанных способов, добывания волшебного цветка: прийти в самое глухое место леса, найти куст папоротника с почкой, очертить ножом, мелом или свечой вокруг него магический круг, войти в круг, разостлать чистую белую скатерть, присесть и не сводить глаз с растения до самой полуночи.
В наиболее др. письменных источниках упоминается одно имя - Купала, без Ивана. К дате 24 июня Церковь приурочила праздник Иоанна Предтечи (или Крестителя). Так встретились два праздника, два имени - языческий Купала и христианский Креститель: объединяла их вода, ведь Крещение тоже связано с водой, очистительным купанием.

2. Пандемониум
Леший

- "хозяин" леса, лесной царь. Величественный и грозный образ лесного духа возник в системе верований народа, жившего среди дремучих лесов, пользовавшегося их благами и сталкивавшегося с чем-то таинственным, страшным, необъяснимым.
Чудесной способностью лешего была его соразмерность с окружающей природой: когда надо было, он становился ростом с деревья, среди которых разгуливал; иногда - вровень с кустарником, а мог прятаться под самыми маленькими листиками. Другое качество лешего - невероятная сила. Он мог вырывать с корнем могучие деревья, мостить ими болотистые места, воздвигать неприступные преграды. Леший устраивал своё жилье где-нибудь в глубине чащи или среди не замерзавших в самую суровую зиму болот.
Его представляли чёрным, косматым, покрытым шерстью, иногда с хвостом. Кровь у лешего была синяя. Одевался он в звериные шкуры. Если же пользовался людской одеждой и обувью, то всё носил наоборот: лапти не на ту ногу, кафтан запахивался в обратную сторону, не как принято у людей. По другим описаниям, леший был пучеглаз, с густыми бровями, длинной зелёной бородой и волосами ниже плеч. Говорить человечьим языком леший, по-видимому, не умел, но зато хохотал, аукался, цокал, свистел и плакал, выл волком и ревел медведем. Это ему принадлежат различные непонятные звуки, которыми полон лес: он ударяет дубиной по стволам, щелкает бичом, хлопает в ладоши. Его сопровождали совы, филины, вороны и сороки.
Лешему был подвластен весь лесной звериный мир. Он определял, кому где находиться, распределял урочища, перегонял зверей из одних мест в другие. Когда в округе появлялось слишком много волков, говорили, что это проделки лешего. Если видно большое скопление зверей - значит, один леший проиграл их другому.
С приближением зимы леший переставал бродить; с досады, что придется надолго расстаться с лесом, он ломал деревья, загонял зверей в норы, сам же проваливался сквозь землю. Вообще ему были свойственны грубость, буйство, дикость. От лешего зависели успехи охотников. Они обязаны были принести ему что-нибудь на поклон, например - краюшку хлеба с солью, блин. Первую добычу следовало оставить "хозяину". Задобренный леший помогал охотникам: пригонял зверьё в капканы и западни и наводил ружья на дичь. Пастухи обязаны были знать специальные заговоры, с помощью которых приглашали леших в союзники - помогать пасти стадо и охранять его от зверей.
Всё же к людям леший, как правило, не был добр. Он любил коварно подшутить над ними. Особенно часто жертвами его оказывались путники в лесу: они не могли никак найти дорогу, попадая в заколдованный круг, леший водил их до первых петухов, пока власть его не кончалась, и человек легко находил дорогу домой.
Леший умел перевоплощаться: прикидывался обыкновенным прохожим или даже знакомым путника: подберут его по дороге в сани, а леший заморочит возницу, и тот завезет невесть куда, а сам исчезнет. Леший стоял на страже интересов леса и нарушителей наказывал: заводил их в глушь, бросал там и убегал с диким хохотом, от которого сотрясались окрестности. Бывало, что он похищал людей, чаще женщин и девушек.
Огородить себя от каверз лешего можно было с помощью магических средств. При этом соединяли языческие заговоры и церковные молитвы (к христианской молитве добавлялись слова: "Овечья морда, овечья шерсть!"), осеняли себя крёстным знамением и одновременно пользовались оберегами. В борьбе с нечистой силой добиться результата можно только поступив "наоборот": надеть платье наизнанку, поменять в упряжке местами коней или запрячь так, чтобы дуга оказалась задом наперёд.

Во множестве пословиц закрепилось представление о лешем: "Был бы лес, будет и леший"; "Домовой лешему враг"; "С лешего вырос, а ума-то не вынес!"; "Храбр, силен, а все с лешим не справишься!"; "Леший бы тебя задавил"; "Его леший обошёл".

Русалки

По одному из описаний XIX в., это молодые женщины и девушки, они "ходят голые, без обуви и без покрова на голове. Тело у них белое как снег; лицо светлое, как восходящая луна; волосы красновато-светлые и длинными локонами расстилаются по плечам. Они легки, как пух, быстро перебегают от дерева к дереву, перескакивают с ветви на ветвь и, качаясь на ветвях, чистым и нежным голосом зовут подруг: "Кума, кума! Приходи!"" По др. описаниям, они "необыкновенные красавицы и вечно юные". Но иногда их изображают безобразными старухами, немолодыми косматыми женщинами, чёрными, кудлатыми, словно ведьмы. Вот ещё описание: "Русалки прелестны собой, они бледны, но черты лица восхитительны, стан волшебный, косы ниже колен."
На Троицын день они выходят в лес, там целую неделю качаются по ветвям дерев, поют, играют, бегают по берегам рек и озер, во ржи, катаются по росистой траве, хлопают в ладоши, хохочут, вьют венки и украшают себя ими. По ночам они сидят на прибрежных камнях, расчесывая гребнем свои тяжёлые от воды зелёные волосы, подобные густым водорослям. Русалки могут быть одеты в белые рубахи без пояса. У них холодные руки и синие лица. В некоторых описаниях усиливаются их фантастические черты: они изображаются с рыбьими хвостами или с перепонками между пальцами, иногда выступают в виде белок, крыс, лягушек, которые появляются перед женщинами, моющими белье; своим пением они способны заманивать слушающих их.
Преобладало мнение, что русалки обитают в воде, они - речные женские духи. Лишь на несколько дней весной - после Троицы - они выходят на сушу и в последний день так называемой Русальной недели опять возвращаются в воду. В Полесье верили, что русалки покидают воду ко времени цветения и созревания ржи. Они стерегут поле, "чтоб никто колосов не сломал, росы не стряс". Могут и наслать бурю, ливень, град. В некоторых местах их называют также купалками и водяницами (т.е. жёнами водяных).
Но местом постоянного обитания русалок считались также лес и поле. Можно говорить о двух видах русалок - водяных и лесных. Кое-где их называли лешихами или лешачихами - то есть женами леших. В некоторых местностях считалось, что царство русалок находилось в коноплях.
Преобладала убеждённость во вредоносной, злой природе русалок - кое-где их даже звали чертовками или шутовками, то есть женами чертей. Они преследуют всех, кто нарушает правила бытового и ритуального поведения во время Русальной недели: кто рисковал купаться до её начала или же в полдень любого дня, того могли затащить на глубину реки. У тех, кто в праздник работал, могли передавить всю скотину.
Русалки разжигали на берегах костры, привлекая путников, чтобы сбросить их в воду. Любимое занятие русалок - качаться на ветвях и зазывать прохожих: того, кто соблазнится их красотой и подойдет, они способны защекотать до смерти. Русалки "девок и молодых женщин не любят и, когда увидят какую в лесу, нападают на неё, срывают одежду и ветвями прогоняют из леса. Но мужчин с хохотом окружают, рвут одежды, потом хватают под мышки, щекотанием приводят их в хохот и щекотят до тех пор, пока они не падают в обморок". После таких проявлений любви пострадавшего, едва живого, приносили домой и укладывали в постель. Русалки обычно набрасывались на свою жертву со спины, потому что спереди человека защищал крест. Известны песни о др. способе преследования русалками жертв: они загадывают девушкам три загадки, если та не могла отгадать, русалка щекотала её (еще одно из названий русалок - лоскотухи, то есть щекочущие). Русалки забавлялись тем, что спутывали у рыбаков сети, портили у мельников жернова и плотины. У заснувших без молитвы женщин русалки похищали холсты и полотна, пряжу. Интересно, что украинские мавки, или навки, отличались мягкостью нрава, весёлостью и красотой, в то время как севернорусские были малопривлекательны, злы и мстительны. В конце Русальной недели совершался обряд их проводов или изгнания.
Русалку изображала девушка: ей распускали волосы, надевали на голову венок, оставляли в одной рубашке и с песнями вели в поле, здесь сталкивали в рожь и убегали с криком: "Бежим от русалки". Девушка-русалка делала вид, что гонится за ними. Иногда русалку заменяло чучело из соломы, его тащили по селу, потом бросали в жито. Венок сжигали. После всего говорили: "Мы русалку проводили, можно всюду смело ходить".
На юге России русалок изображали молодые мужчины. Они одевались в дерюгу, прятались во ржи и пугали женщин, хлопая кнутом, догоняли убегавших и норовили ударить кнутом. Во время праздника девушки тайком ходили в лес, бросали русалкам венки, чтобы те добыли им суженых. В ряде мест в роли русалки выступал конь: его изготовляли из дерева с глиняной головой или из соломы. Коня вели с плясками и песнями, затем валили на землю и растаскивали по частям. Соломенного коня топили в воде. По древним поверьям, конь издавна был связан с культом воды, этой главной обители русалок. В то же время устойчивый мотив - проводы в жито - заставляет видеть связь русалок с аграрным культом, с обеспечением плодородия полей.
Наблюдения этнографов показывают, что название "русалка" не было универсальным у всех вост. славян, во многих местах его не знали или употребляли наряду с др. именами. Возможно, что оно появилось сравнительно поздно. Известны русалии - древний языческий праздник в Европе. Название его восходит к лат. rosalia. Праздник посвящался женским существам - духам, добрым и злым. К нам он пришёл с Запада, уже в христ. эпоху, под обобщённым именем и совпал по времени с языческим славянским обрядом в честь женских водяных и полевых духов. Их-то со временем и стали звать русалками - по названию заимствованного праздника. В памятниках XIII-XIVвв. о славянских русалиях говорится как о "сборище идольских игр", во время которых творились "злые и скверные дела: ...плясание, бубны, сопели, гусли... игранья неподобные”.
Русалками становились так называемые "заложные" женщины, девушки, девочки - те, кто умерли скоропостижной или насильственной смертью: убитые и умершие от ран, утонувшие, замерзшие, погибшие от ударов молнии, самоубийцы, а также пропавшие без вести или проклятые родителями. В старину верили, что все, кого настигла "необычная" смерть, - это люди, так или иначе оказавшиеся во власти "нечистой силы" или связавшиеся с нею. Именно этим объяснялось превращение людей в демониц-русалок, переход их из мира "простых умерших" в мир "нечистых" духов.

Кикимора

чаще всего предстает в виде безобразной, скрюченной старухи маленького роста. Одета она в лохмотья, без обуви, выглядит неряшливо. В нек. описаниях подчёркиваются её уродливые черты: голова с напёрсток, туловище тоньше соломинки. Иногда же выглядит как обыкновенная женщина в обыкновенном наряде, с распущенными волосами, но злобного и мстительного нрава. Подобно домовому, кикимора - существо домашнее, однако она не обязательно обитает в доме (под или за печью, в подполе), но может жить невидимой и во дворе, в хлеву, в бане, откуда и является в дом. Иногда её нарочно "подсаживают" в новое жилище, чтобы навредить хозяевам.
Кикимора изредка способна на добрые дела: испечь хлеб, помыть посуду, покачать детей. Чаще всего она норовит причинить хозяевам неприятности: берется допрясть за хозяйку - и рвет, путает, пачкает кудель, начинает стричь овец - портит шерсть, а то ощипывает кур, бьет горшки, портит хлеб. Или вдруг вздумает бросаться вещами, мешать спать детям. Особенно достается от кикиморы женщинам: прикоснется кикимора к начатому шитью - швея будет одну-единственную рубашку всю неделю шить да пороть; попроказничает кикимора с прялкой - одну куделю хозяйка будет прясть целый день. Особенно любила кикимора так забавляться на святки. Временами она до такой степени досаждала хозяевам, что те всерьез задумывались, не перебраться ли им на новое место.
Чтобы избавиться от кикимор, надо было положить где-нибудь в доме клок верблюжьей шерсти или пучок простой шерсти с ладаном сунуть под печной шесток. Еще был специальный заговор со словами: "Ах ты гой еси, кикимора домовая, выходи из горюнина дома скорее". Чтобы уберечь от кикиморы кур, возле насеста вешали "куриного бога" - камешек с дыркой посередине (его еще называли "кикиморой одноглазой").
Считалось, что в день 4 марта (ст.ст.) - на Грачевники - кикиморы делаются смирными и тогда от них можно избавиться. Во все остальное время с ними сладить трудно. Обычно кикиморы невидимы, кто нечаянно увидит кикимору, тот умрёт. Никто, кроме ведьм, с ними не водится. О происхождении кикимор народная мифология даёт такую версию: будто бы "заклятых" (проклятых бабушкой, матерью, не желанных) детей нечистая сила уносит после их рождения за тридевять земель: там по прошествии семи недель их называют кикиморами, они вырастают и возвращаются на белый свет "людям добрым на пагубы". Откуда же у них столь странное название? Ученые полагают, что вторая часть слова восходит к славянскому "мара" со значениями: "дух, появляющийся в доме", "привидение", "кошмар". По поводу же первой части единого и убедительного мнения нет.